В начале 1959 года завершилась кубинская революция, свергнувшая режим Фульхенсио Батисты. Новое правительство во главе с Фиделем Кастро взяло курс на проведение социалистических реформ и укрепление сотрудничества с СССР и, соответственно, ослабление зависимости Кубы от влияния Соединенных Штатов. После провала попытки военного вторжения Штатов на Кубу в 1961-м происходило дальнейшее сближение «Острова свободы» и СССР.

В 1962-м в качестве ответной меры на размещение американских ракет в Турции и Италии на Кубу в ходе секретной операции «Анадырь» были доставлены первые советские баллистические ракеты. Позднее Советский Союз доставил и ядерные боезаряды к ним. Войска и ракеты перебрасывались в режиме строжайшей секретности. Для транспортировки военнослужащих и техники было выделено 85 кораблей.

Ракета Р-12

По свидетельствам участников событий, которые приводит в своих мемуарах один из разработчиков плана «Анадырь» генерал армии Анатолий Грибков, переброска проходила в тяжелейших условиях. Температура в трюмах достигала +50 градусов, пища выдавалась дважды в сутки в ночное время, днем личный состав не мог подниматься на палубу из-за облетов американскими самолетами. Здоровье некоторых бойцов просто не выдерживало, и это привело к потерям ещё на этапе переброски войск на Кубу. Всего, по рассекреченным данным Минобороны РФ, с 1 августа 1962 года по 16 августа 1964 года на Кубе погибли 64 советских гражданина.

По итогам операции «Анадырь» на Кубу была переправлена 51-я ракетная дивизия, на вооружении которой находились пусковые установки ракет Р-12 и Р-14. В зоне досягаемости первых находилось около трети территории США, включая Филадельфию. Дальность поражения вторых была больше: они потенциально могли поразить уже всю территорию Штатов и частично Канаду. Прикрывать ракеты и технические части было обязанностью крупной сухопутной группировки.

После разрешения «Карибского кризиса» ракеты с ядерными боеголовками и часть военнослужащих были вывезены с Кубы. Общая численность советского военного контингента, в который входили подразделения ракетных, сухопутных, авиационных и военно-морских сил, в результате планового сокращения постепенно снизилась с 50 до 11 тысяч военнослужащих. А Группа советских войск на Кубе была переименована в Группу советских военных специалистов на Кубе. В 1979 году было принято решение о создании на базе группировки 12-го учебного центра. Однако, помимо обучения кубинской армии, советские военнослужащие выполняли и ряд других задач.

Одним из офицеров, которые были откомандированы на Кубу из Тирасполя официально в составе учебного центра, является Юрий Шпилевой.

По военной специальности я артиллерист. В 1986-1988 годах я проходил службу в Афганистане, командовал там миномётным взводом. В 1988 году вернулся в СССР, прибыл в Тирасполь. Здесь меня уже назначили командовать взводом самоходной артиллерии – самоходными гаубицами 2С3 «Акация».

Но прослужить в Тирасполе получилось недолго. Через полгода с лишним после моего возвращения из Афганистана меня вызвали в отдел кадров, спросили, как ты смотришь на то, чтобы продолжить службу в Республике Куба. Я посоветовался с супругой и согласился. Пока молодой, хотелось посмотреть мир. Поэтому не было ни страха, ни боязни никакой. Тем более после Афганистана Куба – это гораздо более спокойное место, и ехал туда уже не один, а с семьёй: с женой и дочкой – это было уже полегче.

Готовили к отправке на Кубу не только меня, но и ещё одного моего сослуживца. Он был в таком же звании: старший лейтенант, на аналогичной должности. Мы даже дружили семьями. Я изначально подумал, что мы туда отправимся вдвоём, а уже потом понял, что в штабе так страхуются. Готовят сразу двух кандидатов на одно место: вдруг один заболеет или что-то случится.

В итоге так и произошло: мой товарищ заболел. Кроме того, у него в жизни произошли определённые неприятности. И на Кубу вместе с женой и дочкой отправился я.

Юрий Шпилевой

Отплывать на Кубу должны были в ноябре 1989-го. Перед этим нас всех, кого туда командировали, а это были офицеры с семьями, прапорщики, солдаты срочной службы со всего Советского Союза, разместили под Одессой в учебном центре. Там нас проинструктировали. Всем, в том числе и срочникам, выдали гражданскую одежду. Ну понятно, что офицеры с семьями всё равно одевались в своё, а солдаты были во всём одинаковом: одного фасона пиджаки, брюки, рубашки, плащи.

На Кубу отправлялись секретно гражданским прогулочным теплоходом. Он назывался «Тарас Шевченко». Такой достаточно большой, комфортабельный. Офицерам с семьями выделили по отдельной каюте. Для солдат, понятно, были условия похуже, их разместили на нижней палубе.

Юрий Шпилевой

Во время плавания, хотя вроде бы все вокруг свои, никто по званию друг к другу не обращался. Даже когда звали на приём пищи, сначала по внутренней связи теплохода объявляли: «Старшие специалисты приглашаются на обед». Это офицеры, прапорщики, семьи. Потом приглашали «младших специалистов» – солдат.

До Кубы мы шли на теплоходе 19 суток. Причём было интересно наблюдать, так как мы отплыли из Одессы поздней осенью, когда было уже достаточно прохладно, как постепенно климат менялся и становилось всё теплее.

В первых числах декабря мы, наконец, прибыли. По всем гласным документам на Кубе находился 12-й учебный центр, а на самом деле там была седьмая отдельная мотострелковая бригада. У меня в личном деле отмечено, что именно там я проходил службу. То есть по документам мы должны были обучать кубинских товарищей, а на самом деле мы выполняли там боевые задачи.

Меня направили служить в двадцатый отдельный мотострелковый батальон. Это одно из подразделений этой седьмой бригады. Сначала я был назначен на должность старшего офицера миномётной батареи, потом повысили до командира батареи и присвоили звание капитана. Такое происходило достаточно редко. Обычно на какую должность ты приехал, на той и оставался весь период командировки.

Юрий Шпилевой

Наш батальон был в составе бригады, но мы выполняли отдельные задачи. Батальон располагался в посёлке Лурдес. В этом посёлке располагались узлы связи. Вы наверняка видели в фильмах такие огромные параболические антенны. Вот на этих узлах связи я их увидел вживую.

Юрий Шпилевой

Узел связи «Пальма» занимался радиоперехватом и работал против США. Перехватывали телефонные разговоры, перехватывали всю информацию с наземных кабелей связи, перехватывали всю спутниковую связь, американскую.

Узел связи «Платан» обеспечивал связь военно-морского флота. Не секрет, что наши подводные лодки ходили вокруг Америки, а связь между подводными лодками и штабом военно-морского флота держали именно через этот узел.

Также использовался ещё узел связи «Орбита». Это был узел Комитета госбезопасности.

Разумеется, это были секретные объекты. Мы туда доступа не имели, располагались рядом. Наша боевая задача была охранять эти узлы, а также в случае вторжения войск США или любой другой страны оказать сопротивление и дать возможность эвакуироваться семьям военнослужащих.

У нас в каждом подразделении, в каждой роте, батарее были заранее подготовлены огневые позиции. В случае боевых действий мы на них выходили и занимали оборону. Заранее на карте были отмечены все мосты, перекрёстки дорог, другие важные объекты, которые в случае необходимости должна была обстреливать, в частности, моя миномётная батарея. Такие карты были у каждого подразделения, со своими целями. Но, к счастью, воспользоваться ими по назначению не довелось.

Хотя у нас в батальоне и в бригаде в целом постоянно велась боевая подготовка, мы должны были быть готовыми в любой момент отразить агрессию противника.

Периодически проводились учения, стрельбы, на них мы приглашали наших кубинских товарищей, чтобы они перенимали опыт.

Юрий Шпилевой

Служить было интересно. Не то чтобы легко, потому что всё время были в напряжении, занятия, тренировки, стрельбы. Но периодически по выходным мы выезжали на экскурсии в Гавану, в Лурдес.

Юрий Шпилевой

Юрий Шпилевой с семьёй и друзьями в Гаване, парк Ленина

Каждый год в июле в Гаване проводился карнавал. Причём туда выезжали не только офицеры, мы туда вывозили солдат, они переодевались в выданную им ещё перед отправкой гражданскую одежду и гуляли.

За два года на Кубе я, соответственно, посетил два карнавала, и я хочу вам сказать, что, конечно, впечатление: не уступает ничем карнавалу бразильскому.

Карнавал длится около недели. Само шествие в течение этой недели каждую ночь проходит по Малекону, так называется знаменитая набережная в Гаване. И каждую ночь там фейерверки, подсветка, иллюминация, красочные костюмы – в общем, очень и очень интересно.

Отношение было очень хорошим. К нам хорошо относились и гражданские, и кубинские военные. Они очень уважали советских людей, потому что, сами понимаете, СССР оказывал очень большую, как сейчас бы сказали, гуманитарную помощь Кубе. Советский Союз снабжал Кубу всем. Раз в месяц приходили теплоходы с продовольствием, с ГСМ и так далее, и так далее. Причём для помощи в разгрузке привлекались в том числе и наши военнослужащие.

Рядом с нашей частью находился мемориал советским воинам, погибшим, умершим от болезней в 60-х годах, когда наши войска входили на Кубу, когда был «Карибский кризис».

На кубинские военные праздники, на советские военные праздники мы всё время на мемориале собирались. Приезжали кубинские войска. Мне довелось даже прямо перед собой видеть брата Фиделя Кастро – Рауля Кастро, он тогда занимал пост министра обороны Кубы. Он приезжал со своими генералами. Я даже попытался с ним сфотографироваться, подойти поближе, но меня остановила его охрана.

Юрий Шпилевой

Фидель и Рауль Кастро и Михаил Горбачёв

Даже когда заходишь в магазин какой-либо или в кафе, официант видит, что не местные жители, что не кубинцы, сразу спрашивает: «Советико?», то есть советские. Мы: «Да». Он бросает всех и сразу начинает обслуживать советских.

Мы даже когда беседовали с кубинцами (они говорили на ломаном русском, а мы уже тоже некоторые испанские слова успели выучить), и они говорили: «Брежнев – это нормаль, esonormal,то есть хороший человек, Горбачёв – nonormal». Ну понятно, что при Брежневе всё туда шло, а Горбачёв уже постепенно начал все поставки урезать, урезать, урезать, ну и, естественно, пошёл развал Советского Союза.

Хотя, по большому счёту, мы не особо много знали, что творилось тогда в СССР. Какую-то информацию узнавали только от вновь прибывших. Каждые полгода там осуществлялась ротация: одни люди убывали, вместо них прибывали другие. И мы узнавали все новости только от вновь прибывших офицеров, прапорщиков, солдат.

В декабре 1991-го в Союз возвращались опять на прогулочном теплоходе, на этот раз это был «Иван Франко». По пути попали в сильный шторм, одна из двигательных турбин отказала, и поэтому возвращение заняло не 19 суток, а 22.

Дочь, когда мы уезжали на Кубу, была совсем маленькая, полтора годика, а когда мы вернулись обратно, уже три с половиной. И только выходим мы с корабля, ступаем на берег, декабрь, снежок, первые слова дочки: «Мама, смотри, какой беленький песочек!». То есть ребёнок даже не знал, что такое снег. Песок-то она видела на пляже, а снег – нет.

И что меня поразило. Когда мы уже разгрузились, пока были предоставлены автобусы, кого куда там развезти – кого на железнодорожный вокзал, кого на аэропорт и так далее, я с отцом, с семьёй зашёл в кафе при Одесском морвокзале. И для меня было дикостью, когда отец купил за баснословную для меня сумму советских рублей стакан сока и какой-то пирожок. Пока мы были на Кубе, уже пошла инфляция, обесценивание денег, развал Союза, и это было для меня шоком.

Я вернулся обратно служить в Одесский военный округ, и по моему желанию (я заранее взял обещание у командира, что он согласен меня принять) меня направили обратно в 14-ю армию в мою 59-ю дивизию, в мой полк в Тирасполь. Назначили командиром батареи БМ-21, где начальником штаба был Сергей Фёдоров. (гиперссылка на Анголу) Мы с ним были знакомы ещё до Кубы.

Принял я должность, технику, вооружение. Ну и начались известные события 1992 года, в которых нам пришлось принять непосредственное участие…

Юрий Шпилевой

Текст: Алексей Ковалёв, Светлана Гулинская
Оформление: Сергей Веселов

При подготовке материала были использованы информация и фотографии из открытых источников.